bart
PRO
- Сообщения
- 5.330
- Лайки
- 1.758
Как стать гением? Три скрытых закона успеха
Жизнь несправедлива. Деньги, власть, слава и успех распределяются неравномерно. Но почему одним все, а другим ничего? И какими качествами надо обладать, чтобы проложить себе путь к вершинам?
Малкольм Гладуэлл — первый, кто обнаружил скрытые законы за тем, что всегда казалось исключительно волей случая. О них он рассказывает в книге «Гении и аутсайдеры». В этой статье — три фактора, которые мы часто сбрасываем со счетов, изучая истории успеха. А зря.
Загадка Розето и закон среды
Городок Розето в штате Пенсильвания, США, основали иммигранты из города Розето-Вафорторе в итальянской провинции Фоджа. Для жителей Розето в их городке заключался весь мир, крошечный, но самодостаточный. Таким бы он и оставался, если бы врач Стюарт Вульф и социолог Джон Брун однажды не заметили кое-что странное.
Ни один житель Розето моложе 55 лет не умер от инфаркта и не имел никаких сердечных заболеваний. Среди людей старше 65 лет смертность от болезней сердца составляла половину от средних показателей по стране. Смертность от всех других причин была на 30–35% ниже, чем, по идее, должна была бы быть. Ни самоубийств, ни алкоголизма, ни наркотической зависимости и крайне мало преступлений. У них не было ни одного человека на пособии. Ни одного случая язвы желудка.
Сперва исследователи предположили, что розетонцы придерживаются особой диеты, привезенной из Старого Света и позволяющей им сохранять такое завидное здоровье. Но от этой версии пришлось отказаться. Жители Розето жарили на свином жире, а не на полезном оливковом масле, как принято в Италии. Итальянская пицца представляла собой тонкую хрустящую лепешку с солью, маслом, томатами, анчоусами и луком. В Пенсильвании же толстые пиццы прогибались под тяжестью сосисок, пеперони, салями, ветчины и яиц. Раньше сладости, такие как печенье и соленые баранки, полагались только на Рождество, но в Розето ими лакомились круглый год. Проведенный диетологами анализ рациона розетонцев показал, что 41% потребляемых ими калорий приходится на жиры. К тому же эти люди были не из тех, кто встает на рассвете, занимается йогой или пробегает по шесть километров. Многие дымили, как паровоз, либо страдали от ожирения.
Розетонцы не отказывали себе в удовольствиях, но это, казалось, никак не сказывается на здоровье.
Если причина не в диете и не в спорте, тогда, может быть, в генах? Розетонцев, приехавших из одного городка, связывали кровные узы. Врачи изучили медицинские карты всех родственников розетонцев, проживающих в других районах Соединенных Штатов, проверяя, не обладают ли и они столь отменным здоровьем. Ничего подобного.
Постепенно ученые пришли к выводу, что секрет Розето не в диете и не в спорте, не в генах и не в местности. Разгадка тайны крылась в самом городе.
Бродя по нему и общаясь с жителями, Вульф и Брун начали замечать отпечаток, который история наложила на Розето. Они наблюдали, как розетонцы ходят в гости, болтают по‑итальянски на улицах и готовят угощение друг для друга. Познакомились с огромными кланами, составляющими социальную структуру города. Видели, как под одной крышей живут три поколения и каким уважением пользуются пожилые люди. Насчитали 22 общественные организации в городке с населением в 2000 человек. Прониклись царившим здесь духом равноправия: богатые не выставляли напоказ свое богатство и помогали менее удачливым справляться с невзгодами.
Перенеся из Южной Италии в горы восточной Пенсильвании культуру землячества, розетонцы создали стабильную и надежную социальную структуру, защищавшую их от напастей современного мира.
Традиционные теории убеждают нас: долголетие зависит от того, кто мы есть, — от наших генов, от принимаемых нами решений. От того, что мы едим, насколько регулярно занимаемся спортом, качественным ли медицинским обслуживанием пользуемся. Мы не привыкли рассматривать здоровье в контексте культуры.
Но ограничиваться изучением одного человека — ложный путь.
Необходимо понять, к какой культуре он принадлежит, кто его друзья и родственники, из каких мест он родом. Необходимо принять идею о том, что ценности того мира, в котором мы живем, и люди, которые нас окружают, оказывают глубочайшее влияние на нашу личность. В этой книге я хочу сделать для понимания истоков успеха то же, что сделали Брун и Вульф для понимания истоков здоровья.
История «Битлз» и закон возможностей
«Битлз» — Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон и Ринго Стар — приехали в США в феврале 1964 г., положив начало так называемому британскому нашествию на музыкальную сцену Америки и выдав целую партию хитов, которые изменили звучание популярной музыки. Что помогло им завоевать такую славу?
В 1960 г., когда они были еще никому не известной школьной рок-командой, их пригласили в Германию, в Гамбург. Что особенного было в Гамбурге? Платили не слишком хорошо. Акустика далеко не фантастическая. Да и публика отнюдь не самая взыскательная и благодарная. Все дело в количестве времени, которое группа была вынуждена играть.
Вот что Джон Леннон рассказывал о выступлениях в гамбургском стриптиз-клубе «Индра»:
«Мы становились все лучше и набирались уверенности. Иначе и быть не могло, ведь нам приходилось играть вечерами напролет. То, что они были иностранцами, пришлось весьма кстати. Чтобы достучаться до них, мы должны были стараться изо всех сил, вкладывать в музыку душу и сердце.
В Ливерпуле мы выступали в лучшем случае по одному часу, да и то играли только хиты, одни и те же на каждом выступлении. В Гамбурге нам приходилось играть по восемь часов кряду, так что хочешь не хочешь, а надо было стараться».
Знаменитая четверка.
С 1960-го по конец 1962 г. «Битлз» побывали в Гамбурге пять раз. В первый приезд они отработали 106 вечеров по пять или больше часов за вечер. Во второй приезд они отыграли 92 раза. В третий — 48 раз, проведя на сцене в общей сложности 172 часа. В последние два приезда, в ноябре и декабре 1962 г., они выступали еще 90 часов. Таким образом, всего за полтора года они играли 270 вечеров. К тому моменту, когда их ждал первый шумный успех, они дали уже около 1200 живых концертов. Вы представляете, насколько невероятна эта цифра? Большинство современных групп не дают столько концертов за все время своего существования. Суровая школа Гамбурга — вот что отличало группу «Битлз» от всех остальных.
Бесспорно, музыканты были очень талантливы. Кроме того, они обладали желанием трудиться. Но еще более важным фактором являются благоприятные возможности.
Этот элемент уравнения нами недооценивается. Применительно к миллиардерам, рок-группам и звездам спорта счастливые случаи представляются скорее правилом, нежели исключением.
Успехи в математике и закон культурного наследия
Азиатам хорошо дается математика. Студенты из Китая, Южной Кореи и Японии успевают по математике намного лучше своих западных сверстников. В математике азиаты — несомненно первые, и их успех неминуемо влечет за собой вопрос, ответить на который пытались многие исследователи: почему? Причина — в языке.
Взгляните на ряд чисел: 4, 8, 5, 3, 9, 7, 6. Назовите их. Отведите глаза и в течение 20 секунд запоминайте эту последовательность, а потом повторите вслух. Если вы говорите по-английски, ваши шансы на правильное запоминание цифр составляют примерно 50%. Если вы китаец, то, скорее всего, воспроизведете последовательность безошибочно.
Секрет вот в чем. Люди хранят цифры в отрезке памяти, не превышающем двух секунд.
За эти две секунды мы наиболее легко запоминаем все, что читаем или произносим (вот почему память лучше у тех, кто умеет быстро говорить или читать). Те, для кого китайский является родным, правильно запоминают последовательность цифр 4, 8, 5, 3, 9, 7, 6, потому что этот язык, в отличие от английского, позволяет уложить все семь цифр в две секунды.
Западные и азиатские языки отличаются друг от друга и формами образования слов, обозначающих числа. В английском языке, к примеру, названия чисел довольно беспорядочны. Четырнадцать звучит как fourteen, 16 — как sixteen, 17 — как seventeen, 18 — как eighteen, 19 — как nineteen, поэтому можно предположить, что 11 будет звучать как oneteen, 12 — как twoteen, а 13 — как threeteеn. Но нет. Для этих чисел существуют иные формы: eleven (одиннадцать), twelve (двенадцать), thirteen (тринадцать) и fifteen (пятнадцать). Или сравним forty (сорок) и sixty (шестьдесят) с fifty (пятьдесят), thirty (тридцать) и twenty (двадцать). На слух они воспринимаются как образованные по одному и тому же принципу, но на самом деле это не так.
И подумайте еще вот над чем. При формировании чисел больше двадцати мы на первое место ставим десятки, а на второе единицы: twenty one (двадцать один), twenty two (двадцать два). Но числа от одиннадцати до девятнадцати образуются иначе. Сначала идут «единицы», а уж потом «десятки»: fourteen, seventeen, eighteen. Разве это не странно? В китайском, японском и корейском языках все совсем не так. Их система счета отличается логичностью. Одиннадцать — это десять-один, двенадцать — десять-два, двадцать четыре — два десятка четыре и т. д.
Это различие дает азиатским детям два преимущества. Во-первых, они гораздо быстрее обучаются считать. Четырехлетний китайский ребенок в состоянии считать до 40. Американские дети в этом возрасте умеют считать до 15, а счетом до 40 овладевают только годам к пяти. Другими словами, в этом базовом математическом навыке американские дети уже на год отстают от своих азиатских сверстников.
Во-вторых, азиатским детям гораздо легче выполнять основные арифметические действия. Попросите английского семилетнего ребенка сложить в уме тридцать семь и двадцать два. Сперва ему придется перевести слова в числа (37 + 22) и только потом произвести сложение: 2 плюс 7 равняется девять, 30 плюс 20 равняется 50, в сумме выходит 59. Попросите азиатского ребенка сложить три десятка семь и два десятка два, и в голове у него сразу возникнет готовое решение, заключенное в самих словах: пять десятков девять.
Ни один успешный человек не имеет права смотреть на остальных свысока и заявлять: «Я всего добился самостоятельно».
На каждого из нас влияют сотни скрытых факторов, которые могли возникнуть задолго до нашего рождения и совершенно независимо от него. Вот почему успех — штука гораздо менее предсказуемая и зависящая от личных характеристик, чем принято считать.
Жизнь несправедлива. Деньги, власть, слава и успех распределяются неравномерно. Но почему одним все, а другим ничего? И какими качествами надо обладать, чтобы проложить себе путь к вершинам?
Малкольм Гладуэлл — первый, кто обнаружил скрытые законы за тем, что всегда казалось исключительно волей случая. О них он рассказывает в книге «Гении и аутсайдеры». В этой статье — три фактора, которые мы часто сбрасываем со счетов, изучая истории успеха. А зря.
Загадка Розето и закон среды
Городок Розето в штате Пенсильвания, США, основали иммигранты из города Розето-Вафорторе в итальянской провинции Фоджа. Для жителей Розето в их городке заключался весь мир, крошечный, но самодостаточный. Таким бы он и оставался, если бы врач Стюарт Вульф и социолог Джон Брун однажды не заметили кое-что странное.
Ни один житель Розето моложе 55 лет не умер от инфаркта и не имел никаких сердечных заболеваний. Среди людей старше 65 лет смертность от болезней сердца составляла половину от средних показателей по стране. Смертность от всех других причин была на 30–35% ниже, чем, по идее, должна была бы быть. Ни самоубийств, ни алкоголизма, ни наркотической зависимости и крайне мало преступлений. У них не было ни одного человека на пособии. Ни одного случая язвы желудка.
Сперва исследователи предположили, что розетонцы придерживаются особой диеты, привезенной из Старого Света и позволяющей им сохранять такое завидное здоровье. Но от этой версии пришлось отказаться. Жители Розето жарили на свином жире, а не на полезном оливковом масле, как принято в Италии. Итальянская пицца представляла собой тонкую хрустящую лепешку с солью, маслом, томатами, анчоусами и луком. В Пенсильвании же толстые пиццы прогибались под тяжестью сосисок, пеперони, салями, ветчины и яиц. Раньше сладости, такие как печенье и соленые баранки, полагались только на Рождество, но в Розето ими лакомились круглый год. Проведенный диетологами анализ рациона розетонцев показал, что 41% потребляемых ими калорий приходится на жиры. К тому же эти люди были не из тех, кто встает на рассвете, занимается йогой или пробегает по шесть километров. Многие дымили, как паровоз, либо страдали от ожирения.
Розетонцы не отказывали себе в удовольствиях, но это, казалось, никак не сказывается на здоровье.
Если причина не в диете и не в спорте, тогда, может быть, в генах? Розетонцев, приехавших из одного городка, связывали кровные узы. Врачи изучили медицинские карты всех родственников розетонцев, проживающих в других районах Соединенных Штатов, проверяя, не обладают ли и они столь отменным здоровьем. Ничего подобного.
Постепенно ученые пришли к выводу, что секрет Розето не в диете и не в спорте, не в генах и не в местности. Разгадка тайны крылась в самом городе.
Бродя по нему и общаясь с жителями, Вульф и Брун начали замечать отпечаток, который история наложила на Розето. Они наблюдали, как розетонцы ходят в гости, болтают по‑итальянски на улицах и готовят угощение друг для друга. Познакомились с огромными кланами, составляющими социальную структуру города. Видели, как под одной крышей живут три поколения и каким уважением пользуются пожилые люди. Насчитали 22 общественные организации в городке с населением в 2000 человек. Прониклись царившим здесь духом равноправия: богатые не выставляли напоказ свое богатство и помогали менее удачливым справляться с невзгодами.
Перенеся из Южной Италии в горы восточной Пенсильвании культуру землячества, розетонцы создали стабильную и надежную социальную структуру, защищавшую их от напастей современного мира.
Традиционные теории убеждают нас: долголетие зависит от того, кто мы есть, — от наших генов, от принимаемых нами решений. От того, что мы едим, насколько регулярно занимаемся спортом, качественным ли медицинским обслуживанием пользуемся. Мы не привыкли рассматривать здоровье в контексте культуры.
Но ограничиваться изучением одного человека — ложный путь.
Необходимо понять, к какой культуре он принадлежит, кто его друзья и родственники, из каких мест он родом. Необходимо принять идею о том, что ценности того мира, в котором мы живем, и люди, которые нас окружают, оказывают глубочайшее влияние на нашу личность. В этой книге я хочу сделать для понимания истоков успеха то же, что сделали Брун и Вульф для понимания истоков здоровья.
История «Битлз» и закон возможностей
«Битлз» — Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон и Ринго Стар — приехали в США в феврале 1964 г., положив начало так называемому британскому нашествию на музыкальную сцену Америки и выдав целую партию хитов, которые изменили звучание популярной музыки. Что помогло им завоевать такую славу?
В 1960 г., когда они были еще никому не известной школьной рок-командой, их пригласили в Германию, в Гамбург. Что особенного было в Гамбурге? Платили не слишком хорошо. Акустика далеко не фантастическая. Да и публика отнюдь не самая взыскательная и благодарная. Все дело в количестве времени, которое группа была вынуждена играть.
Вот что Джон Леннон рассказывал о выступлениях в гамбургском стриптиз-клубе «Индра»:
«Мы становились все лучше и набирались уверенности. Иначе и быть не могло, ведь нам приходилось играть вечерами напролет. То, что они были иностранцами, пришлось весьма кстати. Чтобы достучаться до них, мы должны были стараться изо всех сил, вкладывать в музыку душу и сердце.
В Ливерпуле мы выступали в лучшем случае по одному часу, да и то играли только хиты, одни и те же на каждом выступлении. В Гамбурге нам приходилось играть по восемь часов кряду, так что хочешь не хочешь, а надо было стараться».
Знаменитая четверка.
С 1960-го по конец 1962 г. «Битлз» побывали в Гамбурге пять раз. В первый приезд они отработали 106 вечеров по пять или больше часов за вечер. Во второй приезд они отыграли 92 раза. В третий — 48 раз, проведя на сцене в общей сложности 172 часа. В последние два приезда, в ноябре и декабре 1962 г., они выступали еще 90 часов. Таким образом, всего за полтора года они играли 270 вечеров. К тому моменту, когда их ждал первый шумный успех, они дали уже около 1200 живых концертов. Вы представляете, насколько невероятна эта цифра? Большинство современных групп не дают столько концертов за все время своего существования. Суровая школа Гамбурга — вот что отличало группу «Битлз» от всех остальных.
Бесспорно, музыканты были очень талантливы. Кроме того, они обладали желанием трудиться. Но еще более важным фактором являются благоприятные возможности.
Этот элемент уравнения нами недооценивается. Применительно к миллиардерам, рок-группам и звездам спорта счастливые случаи представляются скорее правилом, нежели исключением.
Успехи в математике и закон культурного наследия
Азиатам хорошо дается математика. Студенты из Китая, Южной Кореи и Японии успевают по математике намного лучше своих западных сверстников. В математике азиаты — несомненно первые, и их успех неминуемо влечет за собой вопрос, ответить на который пытались многие исследователи: почему? Причина — в языке.
Взгляните на ряд чисел: 4, 8, 5, 3, 9, 7, 6. Назовите их. Отведите глаза и в течение 20 секунд запоминайте эту последовательность, а потом повторите вслух. Если вы говорите по-английски, ваши шансы на правильное запоминание цифр составляют примерно 50%. Если вы китаец, то, скорее всего, воспроизведете последовательность безошибочно.
Секрет вот в чем. Люди хранят цифры в отрезке памяти, не превышающем двух секунд.
За эти две секунды мы наиболее легко запоминаем все, что читаем или произносим (вот почему память лучше у тех, кто умеет быстро говорить или читать). Те, для кого китайский является родным, правильно запоминают последовательность цифр 4, 8, 5, 3, 9, 7, 6, потому что этот язык, в отличие от английского, позволяет уложить все семь цифр в две секунды.
Западные и азиатские языки отличаются друг от друга и формами образования слов, обозначающих числа. В английском языке, к примеру, названия чисел довольно беспорядочны. Четырнадцать звучит как fourteen, 16 — как sixteen, 17 — как seventeen, 18 — как eighteen, 19 — как nineteen, поэтому можно предположить, что 11 будет звучать как oneteen, 12 — как twoteen, а 13 — как threeteеn. Но нет. Для этих чисел существуют иные формы: eleven (одиннадцать), twelve (двенадцать), thirteen (тринадцать) и fifteen (пятнадцать). Или сравним forty (сорок) и sixty (шестьдесят) с fifty (пятьдесят), thirty (тридцать) и twenty (двадцать). На слух они воспринимаются как образованные по одному и тому же принципу, но на самом деле это не так.
И подумайте еще вот над чем. При формировании чисел больше двадцати мы на первое место ставим десятки, а на второе единицы: twenty one (двадцать один), twenty two (двадцать два). Но числа от одиннадцати до девятнадцати образуются иначе. Сначала идут «единицы», а уж потом «десятки»: fourteen, seventeen, eighteen. Разве это не странно? В китайском, японском и корейском языках все совсем не так. Их система счета отличается логичностью. Одиннадцать — это десять-один, двенадцать — десять-два, двадцать четыре — два десятка четыре и т. д.
Это различие дает азиатским детям два преимущества. Во-первых, они гораздо быстрее обучаются считать. Четырехлетний китайский ребенок в состоянии считать до 40. Американские дети в этом возрасте умеют считать до 15, а счетом до 40 овладевают только годам к пяти. Другими словами, в этом базовом математическом навыке американские дети уже на год отстают от своих азиатских сверстников.
Во-вторых, азиатским детям гораздо легче выполнять основные арифметические действия. Попросите английского семилетнего ребенка сложить в уме тридцать семь и двадцать два. Сперва ему придется перевести слова в числа (37 + 22) и только потом произвести сложение: 2 плюс 7 равняется девять, 30 плюс 20 равняется 50, в сумме выходит 59. Попросите азиатского ребенка сложить три десятка семь и два десятка два, и в голове у него сразу возникнет готовое решение, заключенное в самих словах: пять десятков девять.
Ни один успешный человек не имеет права смотреть на остальных свысока и заявлять: «Я всего добился самостоятельно».
На каждого из нас влияют сотни скрытых факторов, которые могли возникнуть задолго до нашего рождения и совершенно независимо от него. Вот почему успех — штука гораздо менее предсказуемая и зависящая от личных характеристик, чем принято считать.
