wowpro
Unlimited
- Сообщения
- 14.438
- Лайки
- 9.504
Молчание – это ночь
Были времена, когда тишина казалась такой привычной, и излишний шум раздражал нас. Но теперь шум – настолько обычное дело, что тишина, каким бы странным это ни казалось, стала нарушением покоя.
Мы знаем, что существует некая связь между молитвой и молчанием. Но если мы задумаемся о роли безмолвия и тишины в нашей жизни, то окажется, что не всегда они говорят о мире. Тишина может быть пугающей.
Один мой студент, глубоко размышлявший о безмолвии, выразил это так:
«Молчание – это ночь.
Бывают ночи
без луны и звезд,
когда ты один, совершенно один,
когда ты отринут, превратился в ничто, и никому не нужен.
Бывает и молчание, которое грозит и нависает,
потому что не осталось ничего, кроме него.
Даже если ты откроешь свои уши и глаза, оно длится
без всякой надежды на облегчение.
Ночь без света, ночь без надежды,
я один во грехе, без прощения, без любви.
И тогда, в отчаянии, я выхожу на поиски друзей.
Я брожу по улицам в надежде отыскать человека, след, звук,
и не нахожу ничего.
Но бывают такие ночи —
со звездами и полной луной,
со светом из дома, стоящего вдалеке.
Таким бывает и молчание —
умиротворяющее и задумчивое,
как шорох воробья в огромной пустой церкви,
когда сердце хочет петь от радости,
когда я знаю, что я не один, когда ожидаю друзей
или когда вспоминаю стихи из недавно прочитанной поэмы,
когда я теряю себя в «Богородице Дева Радуйся» или в печальном голосе псалма,
когда я – это я, а ты – это ты,
когда мы не боимся друг друга,
когда мы оставляем все разговоры ангелу,
который принес нам молчание и мир.»
Точно так же, как эти две ночи, бывает два рода молчания: одно – пугающее, другое – умиротворяющее.
Многих молчание пугает. Многие не знают, что с ним делать. Если они оставят городской шум и окажутся там, где не слышны ни рокот машин, ни позывные судов, ни перестук колес поезда, там, куда не достигают звуки радио или телевизора, и музыка не звучит, — они чувствуют, как сильная тревога начинает охватывать все их тело. Они ощущаеют себя, как рыба, выброшенная на берег. Как если бы все ориентиры были потеряны. Некоторые люди не могут заниматься в тишине, им нужна мощная стена музыки вокруг. Если их посадить в комнату, лишенную постоянного потока звуков, то очень быстро обнаружится, как растет их нервозность.
Таким образом, для многих из нас молчание представляет угрозу. Были времена, когда тишина казалась такой привычной, и излишний шум раздражал нас. Но теперь шум – настолько обычное дело, что тишина, каким бы странным это ни казалось, стала нарушением покоя. Не трудно понять, почему люди с подобным отношением к молчанию испытывают трудности в молитве.
В нашей повседневной жизни тишина стала чем-то совершенно чужеродным. Если мы едем на пляж или отправляемся в лес на пикник, то часто наушники – наши лучшие попутчики. Похоже, нам не выносимо состояние тишины.
Тишина полна звуков: бормочет ветер, шелестят листья, птицы хлопают крыльями, волны с шуршанием набегают на берег. И даже когда все эти звуки отсутствуют, мы можем услышать звук своего дыхания, движения собственных рук, мы можем уловить мерное, регулярное сглатывание в собственном горле и мягкую поступь собственных ступней. Но мы стали глухи к этим звукам тишины.
Когда нас приглашают выйти из нашего шумного мира и войти в наполненную звуками тишину, мы часто пугаемся. Мы чувствуем себя, как дети, на глазах которых стены их дома рушатся, и они вдруг оказываются в открытом поле, или ощущаем себя так, как будто с нас сорвали одежду, или как птицы, выброшенные из гнезда. Наши уши начинают болеть, потому что лишены привычного гвалта, наши тела настолько привыкли к этому шуму, как если бы это было покрывало, которое нас согревает. Мы стали походить на наркозависимых, которым нужно пройти через болезненный процесс отказа от зависимости.
Нам трудно избавиться от всего этого внешнего шума, но еще труднее достичь внутренней тишины, тишины сердца. Такое впечатление, что человек, оказавшийся в плену всего этого гама, совершенно потерял связь со своим внутренним «я». Вопросы, уже давно назревшие, остаются без ответа. Неосознанные до конца чувства остаются непроясненными, а беспорядочные эмоции, приводящие нас в смущение, по-прежнему пребывают не понятыми. Всё это присутствует в нас, как один клубок хаотичных чувств, которые никогда не имели шанса быть приведенными в порядок.
Генри Нувен. С открытыми ладонями
Были времена, когда тишина казалась такой привычной, и излишний шум раздражал нас. Но теперь шум – настолько обычное дело, что тишина, каким бы странным это ни казалось, стала нарушением покоя.
Мы знаем, что существует некая связь между молитвой и молчанием. Но если мы задумаемся о роли безмолвия и тишины в нашей жизни, то окажется, что не всегда они говорят о мире. Тишина может быть пугающей.
Один мой студент, глубоко размышлявший о безмолвии, выразил это так:
«Молчание – это ночь.
Бывают ночи
без луны и звезд,
когда ты один, совершенно один,
когда ты отринут, превратился в ничто, и никому не нужен.
Бывает и молчание, которое грозит и нависает,
потому что не осталось ничего, кроме него.
Даже если ты откроешь свои уши и глаза, оно длится
без всякой надежды на облегчение.
Ночь без света, ночь без надежды,
я один во грехе, без прощения, без любви.
И тогда, в отчаянии, я выхожу на поиски друзей.
Я брожу по улицам в надежде отыскать человека, след, звук,
и не нахожу ничего.
Но бывают такие ночи —
со звездами и полной луной,
со светом из дома, стоящего вдалеке.
Таким бывает и молчание —
умиротворяющее и задумчивое,
как шорох воробья в огромной пустой церкви,
когда сердце хочет петь от радости,
когда я знаю, что я не один, когда ожидаю друзей
или когда вспоминаю стихи из недавно прочитанной поэмы,
когда я теряю себя в «Богородице Дева Радуйся» или в печальном голосе псалма,
когда я – это я, а ты – это ты,
когда мы не боимся друг друга,
когда мы оставляем все разговоры ангелу,
который принес нам молчание и мир.»
Точно так же, как эти две ночи, бывает два рода молчания: одно – пугающее, другое – умиротворяющее.
Многих молчание пугает. Многие не знают, что с ним делать. Если они оставят городской шум и окажутся там, где не слышны ни рокот машин, ни позывные судов, ни перестук колес поезда, там, куда не достигают звуки радио или телевизора, и музыка не звучит, — они чувствуют, как сильная тревога начинает охватывать все их тело. Они ощущаеют себя, как рыба, выброшенная на берег. Как если бы все ориентиры были потеряны. Некоторые люди не могут заниматься в тишине, им нужна мощная стена музыки вокруг. Если их посадить в комнату, лишенную постоянного потока звуков, то очень быстро обнаружится, как растет их нервозность.
Таким образом, для многих из нас молчание представляет угрозу. Были времена, когда тишина казалась такой привычной, и излишний шум раздражал нас. Но теперь шум – настолько обычное дело, что тишина, каким бы странным это ни казалось, стала нарушением покоя. Не трудно понять, почему люди с подобным отношением к молчанию испытывают трудности в молитве.
В нашей повседневной жизни тишина стала чем-то совершенно чужеродным. Если мы едем на пляж или отправляемся в лес на пикник, то часто наушники – наши лучшие попутчики. Похоже, нам не выносимо состояние тишины.
Тишина полна звуков: бормочет ветер, шелестят листья, птицы хлопают крыльями, волны с шуршанием набегают на берег. И даже когда все эти звуки отсутствуют, мы можем услышать звук своего дыхания, движения собственных рук, мы можем уловить мерное, регулярное сглатывание в собственном горле и мягкую поступь собственных ступней. Но мы стали глухи к этим звукам тишины.
Когда нас приглашают выйти из нашего шумного мира и войти в наполненную звуками тишину, мы часто пугаемся. Мы чувствуем себя, как дети, на глазах которых стены их дома рушатся, и они вдруг оказываются в открытом поле, или ощущаем себя так, как будто с нас сорвали одежду, или как птицы, выброшенные из гнезда. Наши уши начинают болеть, потому что лишены привычного гвалта, наши тела настолько привыкли к этому шуму, как если бы это было покрывало, которое нас согревает. Мы стали походить на наркозависимых, которым нужно пройти через болезненный процесс отказа от зависимости.
Нам трудно избавиться от всего этого внешнего шума, но еще труднее достичь внутренней тишины, тишины сердца. Такое впечатление, что человек, оказавшийся в плену всего этого гама, совершенно потерял связь со своим внутренним «я». Вопросы, уже давно назревшие, остаются без ответа. Неосознанные до конца чувства остаются непроясненными, а беспорядочные эмоции, приводящие нас в смущение, по-прежнему пребывают не понятыми. Всё это присутствует в нас, как один клубок хаотичных чувств, которые никогда не имели шанса быть приведенными в порядок.
Генри Нувен. С открытыми ладонями
